Приговоренные к огню. Почему горят Урал и Сибирь

Пожары на Урале, бушующие в Курганской, Свердловской и Тюменских областях, порождают простой вопрос: а почему все так горит? Что такого случилось в этом году, чего раньше не было? Замначальника департамента лесного хозяйства по Уральскому федеральному округу Борис Леонтьев и директор департамента лесного комплекса Тюменской области Леонид Остроумов считают, что причины вполне очевидны.

Измерение огнем

Алексей Дуэль, aif.ru: — Почему в этом году такие сильные пожары? Когда смотришь на карту, страшно становится.

Борис Леонтьев: Это не так, это не вариант ежегодной нормы и не какая-то экстремальная ситуация, у нас на самом деле обстановка лучше среднего за последние годы. Но да, погода вмешалась. Как и привычка людей не задумываться о последствиях своих действий.

Леонид Остроумов: Я скажу очень осторожно: в этот пожарный сезон мы входим с цифрами горения, которые не превышают показатели прошлого года. Конечно, впереди еще все лето и всякое может случиться, но пока, даже с учетом резкого увеличения площади, охваченной огнем, в период между майскими праздниками, мы примерно соответствуем показателям прошлого года. Поэтому «таких сильных пожаров» на самом деле нет.

Горячая точка. Как на Урале добровольцы отстаивают сёла от лесных пожаров
Подробнее

— Посмотреть новости: все горит. В Курганской области 21 человек погиб, дома сгорели. Это обычная картина для любого года, просто раньше не замечали?

Борис Леонтьев: Раньше много чего было по-другому. Раньше прикуривали, тушили спичку и убирали ее обратно в коробок. И туда же бычки отправляли, потом выбрасывали в урну. Если кто-то из молодых делал не так, старший всегда мог его поставить на место. Сейчас у нас много хорошей техники, мы можем наблюдать за обстановкой, быстро замечать возгорания, тушить их с воздуха или отправлять туда десантников. Мы научились быстро замечать и быстро тушить огонь, у нас много новой хорошей техники. Но культуры у людей стало меньше, а возгораний — больше. Весной все пожары — антропогенные. Кто-то где-то что-то не затушил, ветер подул — пошел пожар. Или линию электропередач ветром оборвало.

Леонид Остроумов: Весенние пожары происходят всегда из-за людей. Виновного в каждом случае нужно искать и доказывать, что именно из-за него пошло возгорание, хотя он будет всеми силами убеждать, что он не поджигатель, а гражданин Российской Федерации. И тем не менее, весной огонь в лес так или иначе всегда приносит человек. Иногда — не затушил костер, в силу дурного воспитания бросил окурок. Или, бывает, огонь перешел с полей, где люди зачем-то стали выжигать сухую траву.

— В интернете появились ролики с разоблачениями поджигателей: показывают целые вязанки хвороста, найденные на полянах. Это могут быть следы подготовки диверсий, а пожары — их следствием?

Леонид Остроумов: У нас на днях была ситуация, когда лесной пожар пошел сразу из четырех точек, удаленных друг от друга на 600-700 метров, вдали от дорог… В общем, случайно люди там окурки бросить не могли. Хотя к тому, что показывают пользователи, надо относиться осторожно. Огнем пользуются, например, охотники, есть такая практика. И да, они могли заготовить себе хворост, чтобы в нужный момент быстро поджечь. Непосвященный человек мог решить, что это — приготовления диверсантов. Хотя предположить, конечно, можно все, что угодно. Доказать — очень сложно.

«Весь камыш не выкосить, за каждым не уследить». Кто виноват в пожарах?
Подробнее

Мольба о дожде

— Есть поговорка, что дождь — лучший пожарный. Это правда?

Леонид Остроумов: Отчасти — конечно. Хотя с оговорками. В 2021 году у нас были сильные пожары весной, была длительная засуха, но в основной сезон входили с мокрыми болотами и более высоким уровнем воды в реках, чем есть сейчас. Тогда осадков не было до самого июня. В результате получили большие площади, пройденные огнем. Сейчас у нас воды еще меньше, но площади горения не стали больше.

— Тогда почему сейчас такие проблемы с пожарами?

Леонид Остроумов: А сейчас — к сухой погоде добавился ветер. Его скорость в порывах была до 30-35 метров в секунду. Одновременно в области возникли несколько возгораний, часть пришла к нам из соседних регионов уже широким фронтом. Так было с пострадавшим от огня селом Успенка. Небольшое возгорание на территории Свердловской области мы заранее заметили по видеонаблюдению. Стали готовить силы и средства, но ураганный ветер перевел огонь в верховое горение, он стремительно преодолел расстояние, в результате останавливать его на подступах не успели, пришлось его гасить уже в самой Успенке. Кстати, ни одного целиком сгоревшего населенного пункта на территории нашей области за последние годы не было. Отдельные здания — да. Но так, чтобы отстраивать заново всю деревню — у нас такого не было.

— Ветер — совсем не новое явление в истории человечества. Или с ним в этом году что-то происходит особенное?

Леонид Остроумов: В этом году значительно удлинились временные периоды, когда дует сильный ветер. Раньше он успокаивался значительно быстрее. Так нам один пожар раздуло за 12 часов до 2 тыс. га. С часа дня и до глубокой ночи дуло без остановки. Сейчас он большого распространения не получает, мы отжигаем, караулим. А все основное продвижение было именно под ветром.

Вопрос-ответ

Что делать при лесном пожаре? Инфографика

Человек и не враг, и не друг

— Если весенние природные пожары возникают только из-за человека, то, может, надо людей вовсе выгнать из леса?

Борис Леонтьев: Человек сам по себе лесу не враг. А вот человеческая безответственность и отсутствие экологической составляющей в воспитании — очень даже. Молодежь оставляет мусор на пляжах, в местах рыбаки, как будто кто-то придет следом и за ними уберет. Так же нельзя. Проблема в том, что в лес приходит человек безответственный. Нормальный человек за собой пожар, скорее всего, не приведет.

— Безответственность — плохо. А бесхозность — лучше? Когда тысячи гектаров пашни зарастают бурьяном — это тоже фактор риска?

Борис Леонтьев: Конечно. Был случай, когда огонь из леса пришел в дачный поселок. Много там домов сгорело, а один — вокруг которого все было аккуратно выкошено — остался стоять целый и невредимый. Низовой пожар поднимается вверх там, где есть хлам или трава. Это тоже воспитание, нормальный хозяин перед своим домом всегда уберет все лишнее.

— Значит, и леса надо обкашивать, чтобы с полей огонь не переходил на деревья?

Борис Леонтьев: В СССР в каждом районе столько лесников было, сколько сейчас во всей области недосчитаешься. Они за своими участками следили, контролировали, заставляли при заготовке леса все сучки прибрать. А на полях и лугах — коровы, они траву ели, вытаптывали — тоже ведь противопожарный фактор. Травянистый сухостой — это как раз то топливо, которое сожгло Курганскую область. Теперь — ни лесничих в чащах, ни скотины на полях. Да и аграрии вместо того, чтобы перепахивать весной прошлогоднюю траву, стали часто ее сжигать.

Зато — я люблю за грибами ходить — смотришь: посреди леса, в километре от ближайшей дороги, вдруг стоит унитаз. Кто его принес? Зачем? Унитаз, конечно, не горит, но и в лесу ему явно не место.

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май 2023 года

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Игорь Сабаталов

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Сирень Бабаева

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Наталья Пащенко

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Сирень Бабаева

Смог, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Елена Доровикова

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май 2023 года

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Игорь Сабаталов

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Сирень Бабаева

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Наталья Пащенко

Красное солнце из-за смога, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Сирень Бабаева

Смог, Тюмень, май, 2023.
© АиФ / Елена Доровикова

Наказание — возможно

— Как часто удается найти виновника лесного пожара?

Леонид Остроумов: К сожалению, нечасто. В ряде случаев — где-то около 10% — доказать вину конкретного человека удается. Где-то дроны снимут, где-то фотоловушки… Как правило, если мы кого-то задерживаем с поличным, то и вызванный им пожар быстро тушим, значит, там и ущерб небольшой. Хотя затраты на тушение, штраф, ущерб живому миру — а он как раз серьезно бьет по кошельку — все равно взыскиваем. За прошлый год было 60 пожарных дел, по решению суда только за ущерб природе с виновных взыскали порядка 13 млн рублей. По расчетам было больше, суд снижал, но взыскали.

В прошлом году у нас был и еще один уголовный процесс, двое поджигателей получили по четыре года лишения свободы условно с возмещением 200 тыс. рублей ущерба лесного фонда.

— Как лесные пожарные из Авиалесоохраны и подразделения МЧС делят зоны ответственности? У вас нет споров кому тушить, чтобы не возникло нецелевого расходования бюджетных средств?

Леонид Остроумов: Нет, сейчас все сбалансировано, есть отдельные источники финансирования, которые позволяют компенсировать работу МЧС в лесах и нашу — на ландшафте. Для людей нет разницы, где лесной пожар, а где ландшафтный, зато очень важна слаженная работа пожарных подразделений лесного и чрезвычайного ведомств. Обычным людям вообще не обязательно понимать разницу между людьми в спецовках разного цвета. Лишь бы с огнем справились. Желательно — быстро и еще на подступах к населенному пункту. Хотя на самом деле больше всего хотелось бы, чтобы как можно меньше горело. Особенно из-за всяких глупостей, которые люди могут предотвратить, просто немного задумавшись над тем, что они делают.
Последствия пожаров в Курганской области